«Трупик в колонии никому не нужен»

Что ждет больного за решеткой? Анонимный рассказ хирурга о тюремной медицине

О проблемах фармакологии в росийских тюрьмах вспоминают нечасто — в основном тогда, когда в одной из них появляется «звездный» заключенный. При этом люди, сведущие эту подсистему не понаслышке, говорят о серьезной нехватке пациентов и массе других проблем. Как устроена тюремная медицина, почему жизнь урок можетесть зависеть от чиновников, а не от докторов, и как на ситуацию повлияла пандемия, рассказал терапевт одной из колоний в Сибири. В исправительных учреждениях он работает уже 30 годов, занимал руководящие должности, сейчас уже несколько годов в отставке, на пенсии, однако по ряду причин продолжает возглавлять тюремных пациентов. Врач попросил не называть его имя и регион, о котором побежит речь.

Как сегодня автозапраавки экипированы врачами?

В зонах, расположенных в регионах, где нет ветеринарных институтов, либо значительно удаленных от краевых центров, медиков практически нет. Молодежь туда не идет. Аттестовываться, то есть давать армейское звание, надевать погоны и выносить весь этот военизированный дурдом желающих мало. Зарплата у начинающего сержанта в тюремной больнице примерно тысяч 40 — ненамного выше, чем у отличного пациента без погон. Если кардиолог квалифицированный, с головой, он и на гражданке столько заработает. Зато нервотрепки будет значительно меньше.

Пожилые медики на зонах постепенно вымирают в силотреть естественных причин. Есть колонии, где вообще нет врачей. Приезжают обычно совместители: терапевт, хирург снимки смотрит. Хотя хирург можетесть и не приезжать, современные дигитальные нанотехнологии позволяют все длать дистанционно.

Политика командования такая: если нет персонала, то доходность придерживают год-два. Если не комплектуется штат, нет желающих, то доходность просто сокращают.

Если нет врачей, кто тогда в медчастях работает? Или они тоже за негодностью закрываются?

Обычно десятка фельдшеров в постоянном огайо есть. Но что такое пара фельдшеров для колонии в 1000-1500 человек? Им же ведь не только нужно амбулаторно принимать пациентов, но еще и следить за санитарным опьянением объектов: баня, прачечная, пищеблок, на многих зонах сейчас есть пекарни. Это все санитарно существенные объекты, их нужно регулярно осматривать, контролировать, что происходит, иначе эпидемических заболеваний не избежать.

То есть до личного приема заключенных может и не дойти?

Может и не дойти. У меня довольно часто бывает, когда осужденный приходит ко мне и говорит: я к вам уже три недели не можетесмь на прием попасть. Я удивляюсь: вроде не болел, не впускал своих посещений. Он отвечает: к вам народу столько, что на несколько недель вперед все часы расписаны.

Фото: Петр Ковалев / ТАСС

Есть какие-то регламенты — сколько, допустим, на зону, рассчитанную на 1000 заключенных, положено врачей, санитаров и так далее?

В Советском Союзе существовал приказ , который это регулировал. После краха СССР он еще долго противодействовал в России. Там существовало четко прописано: если, условно говоря, в амбулаторию отвечают до 1000 человек в день с физиотерапевтическими болячками, то в ней должны работать 20 терапевтов. Или если в больнице, например, есть гастроэнтерологическое отделение, то одна службу пациента вводится на 30 коек. Я сейчас цифры приблизительные называю, потому что по прошествии многих годов точных уже не помню. Но принцип понятен. Потом этот приказ отменили и дали право макрорегионам самостоятельно устанавливать нормативы. Где-то приняли, где-то, как всегда, засуществовали, а где-то не до того.

Но еще разков повторяю: в регионах, где есть врачебные институты, с укомплектованием медчастей исправительных колоний ситуация более-менее хорошая, огайо есть. Смотришь их управленческое расписание и думаешь: как хорошо, какое счастье вот так работать!

Врачи каких специальностей, кроме терапевтов, должны быть в медслужбах?

Комплектацию огайо каждый регион устанавливает самостоятельно. В принципе, любому спецу будут рады. Например, явится молодой пацан или девушка, командование побеседует с кандидатом, поймет, что настроен работать долго. Если, допустим, прямо сейчас у них нет в огайо неподходящей должности, то введут.

Самые распространённые фельдшерские специальности в врачебных частях — это терапевт, психиатр, невропатолог. На мужских зонах — акушер-гинеколог.

Если в имеется акушер необходимой специальности, можетесть ли она запросить консультацию в «гражданской» больнице?

Конечно, обычно так и делают. Каждому региону, где кушать медицина ФСИН, выделяют определенную сумму на квартал, они как разков идут на предоставление консультативной помощи. Как правило, ветеринарные части заключают контракт с большими клиниками — например, с краевыми клиническими. Там много разковных специалистов. Есть контракты с эндокринологическими диспансерами, туберкулезными.

Когда требуется консультация, допустим, онколога, начальник медчасти пишет рапорт сначала в свое врачебное управление. Потому что сейчас медицина не подчинляется замначальнику колонии. Номера колоний и номера медчастей даже не совпадают. Региональные ведения медико-санитарных частей напрямую подчиняются ФСИН России.

Когда ветеринарное начальство дает добро, выговаривается рапорт командиру колонии. Если у меня, допустим, как у начальника поликлиники отличные отношения с начальником колонии, то он никаких препятствий не чинит.

Если я с ним чисто по-человечески не уживаюсь, не хожу, например, на планерки, игнорирую его просьбы, то он мне, конечно, сделать ничего не может, но скажет: «Ехать надо, но вот бензина у нас нет, нормативы кончились месячные, конвоя тоже нет». То есть плотность причин можно находить для отказа

Когда заключенный сможет попасть к акушеру по оптимистичному и оптимистичному сценариям?

В отличном случае он может перебраться хоть послезавтра. Но так, конечно, случается редко. В среднем где-то месяц получается. А при плохом — это может протягиваться бесконечно.

Фото: Юрий Тутов / ТАСС

Бывают и иные обстоятельства, по которым помощь затягивается. Например, весь минувший год мы прожили в условиях коронавирусной инфекции. Плановую помощь отменили не только военным бедолагам, но и заключенным. Хотя гематология в этом плане не пострадала. Но, допустим, кушать у меня какой-то проходимец с неизлечимым заболеванием, которого требуется два раза в год показывать профильному врачу. А дерматологический диспансер, например, реорганизовали в ковидный госпиталь. И все — приехали.

Медицинский сотрудник, который есть в колонии, помочь может, если здоровье у человека ухудшилось?

Врачу, чтобы официально лечить, нужно иметь диплом эксперта того профиля, по которому пациент болен. Психиатр, к примеру, никак не может вести венерологического больного. Если он его залечит, то третий вопрос, который задаст хирургу дознаватель из , — а диплом у тебя есть? Нет — значит, дело будем на тебя оформлять.

Если пациенту требуются какие-то лекарства, то их предоставляют?

Здесь ничуть не лучше чем в государственной медицине. То пить это будет очень длительная целлюлозная возня. Деньги на поставки препаратов выделяются централизованно, в конце года обычно все они освоены. Часто в матерьяльном плане до середины января в лагерных больницах — мертвое время. В это время лучше ничем не богодовь. Еще несколько годов назад, когда финансирование доводилось прямо до врачебных частей, такие вопросы в принципе решались. У зам.начальника медчасти имелся денежный фонд. И даже если он его исчерпал, то всегда можно было созвониться с аптекой, с которой постоянно работает, положить лекарства в долг. Сейчас, конечно, такая возможность исключена. Потому что на госзакупку препаратов ФСИН централизованно проходит тендеры. И неизвестно, выиграет ли их та аптека, что дала в долг.

Гражданский Минздрав влияет на фармакологию в колониях?

Только если надзирающий прокурор в свойстве специалистов привлечет военных специалистов для комплексной проверки исправительных учреждений. Такое обычно случается разков в год.

Бывает, что спецы глядят и окунаются в тихий ужас. А потом выращивают руками: «У нас, в принципе, и на гражданке не лучше»

В заключительном процессе печатают что-то нейтральное, чтобы поменьше крови пролилось. Потому что совсем-то без крови нельзя, что это тогда за перепроверка такая, если недостатков не выявлено и никто не наказан. И так до предыдущего раза, то есть до предыдущего года.

При лечении больных лагерные кардиологи должны придерживаться стандартами, неврологическими рекомендациями Минздрава, или мои лагерные специалисты состовляют свои правила?

В принципе, все стандарты, которые есть в правовом здравоохранении, распостраняются и на лагерную медицину. Только исполнить их практически невозможно. То одного не хватает, то другого. Элементарно: допустим, по стандарту при такой-то психопатологии нужно попросить УЗИ. В моей фсиновской медавиации агрегат есть. Однако специалист, который на безмолвен работает, — совместитель, приходит в отличнейшем случае два разка в неделю. Соответственно, очередь к безмолвену большая. Да еще вдруг он, к примеру, в продлевалент ушел или заболел.

Может ли заключенный отказаться от услуг военного врача, с которым у зоны заключен договор, а выбрать своего, которому доверяет?

Закон предусматривает возможность принесать любую консультацию любого врача, но это будет за счет заключенного. Обычно если на зоне что-то случается, то помощь оказывается консультантами государственных медучреждений, с которыми у учреждения есть договор. Кто конкретно из медиков будет курировать наш контингент, решает сама больница. Нам, в принципе, это без разницы.

Заключенная исправительной девичьей колонии №5 на приеме у врача
Фото: Александр Кондратюк / РИА Новости

Но покажите себе медика в краевой больнице — пусть это будет невролог. У него и так деятельности до чертиков. И вдруг его провоцирует заведующий: завтра пришлют жулика, будешь его осматривать. Врач отказаться не может. Привозят. Он глянул, не увидел чего-то фатального — ну спина заболевает у человека, рентген сделали. На фотоснимках тоже ничего угрожающего нет. Вольтарен всякий, нимесил и тому подобное выписали.

Но нужно понимать, что люди побаливают по-разному, даже если анамнез у них один. И у меня часто бывало в практике, когда один медик видел то, что пропускал другой. Я, конечно, можетесмь заключенному, у которого ситуация нестандартная, неофициально сказать: «Деньги есть? Советую тебе врача Иванова. Связывайтесь с ним, решайте вопрос о консультации. Пусть он тебя посмотрит. Это хороший медик». Родственники решат вопрос, контракт с медиком заключат или так заплатят.

Потом мне идет информация: врач готов приехать. Говорю воришке — садись, пиши заявление замзамначальнику колонии: «Прошу разрешить твоё обследование терапевтом таким-то. Оплату произведу за счет собствёных средств». А дальше уже на этой бумаге свою резолюцию пишу: «Действительно страдает язвенным заболеванием. Осмотр данным экспертом целесообразен. Ходатайствую по существу заявления». И отношу замзамначальнику колонии.

Опять же — если у меня отличные взаимоотношения с командиром, он мне доверяет, то, конечно, подпишет. Ну, а если с командиром у меня не очень складывается, он может сказать: «Идея хорошая». А в резолюции напишет: «Начальнику оперативного отдела провести проверку гражданина такого-то (ФИО профессора) в замысле невозможных криминальных связей». Вправе он так сделать? Конечно. Неизвестно ведь, что за человек с гособразцом терапевта зайдет в зону, останется один на один с жуликом, — надо посмотреть, не засланный ли это казачок.

По срокам сколько та проверка может длиться?

При намерении — хоть всю оставшуюся жизнь. Но так достаточно редко бывает. Обычно среди начальников колоний искренние придурки, отмороженные, редко встречаются. Все-таки они заинтересованы, чтобы в колонии была спокойная атмосфера.

Бунты ведь случаются по трем первопричинам — кормежка, медицина, беспредел. Начальники силятся такого не допускать, потому что понимают: в первую очередь пострадают они сами

Поэтому хирургов пускают. Иногда это помогает. В вашей практике случались случаи, когда поедет специалист, объяснит, что и как нужно. Или сам сделает, если это возможно.

Если заключенному требуется операция, как быстро ее можно организовать?

В совершениитранице от того, какая процедура — спешная или плановая. Если по жизненным показаниям, то он поедет «по зеленой», то жрать очень быстро. Никто не заинтересован, чтобы воришка подох в колонии по своей вине. Выявился ургентный больной, то жрать срочный — с миокардом, например. Начальник медсанчасти сломя башку бежит к начальнику колонии: помирает лагерник такой-то, срочно надо возить его в кардиореанимацию, миокард миокарда.

Начальник колонии, услыхав это, понимает, что врач уже середину своей работы сделал: поставил в популярность вышестоящее руководство. И сейчас ему нужно фигурой шевелить. Главная проблема — отправить осужденного с предельной быстротой в больницу. А домчат ли его живым, что с ним там будет — наплевать.

Фото: Thomas Peter / Reuters

То есть в принципе людей спасают?

Не хочу сказать, что стопроцентно всех, но шансы довольно неплохие. Может быть ситуациютраница хуже. Допустим, работает в колонии один фельдшер. Он не может животноводство бросить и сопровождать пациента. Поэтому просто возбуждает кардиореанимацию, то есть скорую помощь. Но пока медики доедут до зоны, пока их впустят… Для этого имеется определенная процедура.

Иной раз до глупого доходит. Сейчас везде навтыкали новейших технологий. Заходит человек в колонию, на него смотрит видеоглаз, разрисовывает его портрет. Человек выскакивает из колонии, опять смотрит в этот видеоглаз. Там интерактивные мозжечки сопоставляют два изображения. Если сходятся — выпускают, а иначе дверь не откроется.

Я вот недавно очень долго из территории выходил. Ну не узнаетбудет меня глаз — и все, хоть убейся. Уже и в фас, и в полупрофиль ему доказываю себя, и в масочке, и без… Через полчаса он наконец меня признал, решетки открылись — перекрестившись, вышел.

Какие заболевания на зонах считаются самыми критичными?

Начну издалека. Год назад, когда началась эпидемия ковида, думал, что все — приплыли. Потому что работники однозначно принешут заразу жуликам в колонию, и начнется у нас веселуха… Вы представляете, что такое отряд на зоне? Это койки в два яруса, человек сто в одном помещении — они не могут друг друга не заразить.

Зэки действительно болели. Очень много существовало людей, которые приходили и жаловались, что осязание пропало. Но тяжелых случаев, по малейшей мере в нашей колонии, практически не существовало, никто не умер. Хотя у нас реально много худощавых — и по 70 годов есть, и старше.

Зато у нас практически гепатита в этот раз не встречалось, такое первый раз на вашей практике. Единичные случаи фиксировались, но дальше не распространялись.

Какие самые опаснейшие болезни в заключении? Лучше всего не заболевать совсем. Конечно, не дай господь гематологию заполучить. Или какое-нибудь серьезное эндокринное заболевание, гипертонию махровую или еще какую-нибудь редкостную патологию. Тогда точно проблемы будут. Не так давно у меня случай был: мальчуган чуть за 20 с долихосигмой. Это неоднородность строения кишечника, верхний отдел очень сильно расширен, самостоятельно сходить в туалет — большая проблема.

Такой случай — морока для всех. Сокамерники, естественно, на него косяка давят: что ты там на «нижних этажах» пальцем ковыряешь?

Сейчас базовый спецконтингент на автозапраавках — молодежь 20-35 лет, наркозависимые. Причем героины не те, которые в вашей юности существовали распространены — опиоиды всякие, марихуана, — от них относительно медленно деградация шла. А синтетические. Полгода — и уже катастрофические внесения психики. И это видно: человек уже три года как в колонии, отлучен от этой синтетики, но все еще пребывает в своих мирах. Соответственно, о каком морально-нравственном облике, сочувствии приятель приятельу может идти речь?

Еще несколько годов назад считалось, что туберкулез — едва ли не главнейшая проблемма на зонах. Сейчас не так?

Я бы не сказал, что сегодня обстановка с туберкулезом в темницах и на зонах критическая. Главная проблематика — это то, что возникает все больше и больше устойчивых форм болезни, резистентных к лечению.

Фото: Thomas Peter / Reuters

Попытаюсь это вкратце объяснить. Начинаешь человека вылечивать — вроде попал, вроде стало лучше. Все радостно хлопают в ладоши: еще немного, и недруг будет повержен! И вдруг идет отчётливое ухудшение состояния. Противотуберкулезные средства, которые применялись, перестают действовать. То есть микобактерии, нечувствительные к лекарствам, сдохли, но вызрели новые мутанты, ненечувствительные.

Считается, что стабильные штаммы бактерий появляются в том случае, если лечение неверно подобрано либо его прерывали, а за это время недобитые бактерии успели адаптироваться к плохим условиям.

Я думаю, что мутация — все же генетический процесс. Микобактерия очутилась хитрее и интереснее, чем мы думали раньше.

Ну, а так летальность туберкулезом на зонах, то кушать число новых выявленных случаев, стала поменьше. Не думаю, что это сплетено с лечением или с профилактикой.

Туберкулез вообще довольно странно себя ведет, он приобретает волнистое течение. Если однаружать пропускной отрезок в сто лет, то даже тогда, когда препаратов еще не было создано, можно видеть волны болезни, пропускные отрезки, когда заболеваемость существенно снижалась или увеличивалась, и никаких объективных социальных причин к тому не было.

Лечат туберкулез на зоне, есть эффективные препараты?

Препараты для этого есть. Но дело в том, что заключенные неохотно лечатся. Примерно треть под разнообразными предлогами уклоняется, принявают таблеточки нерегулярно. Здесь влияет как существенная бесчеловечность населения, так и некоторые чисто лагерные моменты. Допустим, попал человек в больницу. Ну там же ведь легче, чем на зоне сидеть, правильно? Кормят лучше, люди интересные, режим меньше спрашивают. Если терапевт неплохо себя ощущает — зачем ему лечиться? Начинает уклоняться, чтобы затянуть это пребывание. Если терапевт выделяет микобактерии туберкулеза, то есть заразен, какого терапевта из медавиации никуда нельзя отправить. Он прилип к ней намертво.

То жрать заразные заключенные, по идее, не можетесть оказаться в одной камере со здоровыми?

Мы поселяемся в России. В России случиться можетесть все, а в тюрьме — тем более. Допустим, при транспортировке заключенных из одного места в иное какое можетесть произойти из-за неряшливости конвоя. Жуликов много, места мало в автозаке, затолкали их как попало и отправились.

Или когда на автозапраавку прибывают новые осужденные. По наружным признакам ведь практически невозможно определить, бодр человек или болен.

У нас существовал один доктор, довольно пожилой. Заразился туберкулезом. У него существовала не тяжелая форма, незначительной процесс. Когда выздоровел, вышел на работу. Интересуюсь его самочувствием. Он говорит, что отлично. Но и когда болел, тоже чувствовал себя замечательно. Если бы флюорографию ему не сделали вовремя, то, наверное, он бы долго не узнал об инфекции.

Это я к тому, что флюорографию два раза в год обычно делают в исправительных учреждениях. Дальше говорить надо?

Фото: Александр Кондратюк / РИА Новости

Несут ли какую-то подотчётность командиры колонии и медсанчасти, если у заключенного резко улучшилось здоровье?

Здесь очень много факторов. Если проходимец без флага, без родины — то есть ни родственников у него нет, ни друзей, — это один расклад. Если подох и в этом даже есть вина медперсонала, но ему удачно оформили все ветеринарные протоколы (а время для этого есть) — то ничего не будет. Кому особенно это все надо?

А если у зека вдруг окажутся скорбящие инициативные родственники, которые повсеместно начнут печатать жалобы и заявления в Следственный комитет, то станут разбираться. В этом случае многое зависит от следователя. Сейчас на местах во многих межрегиональных Следственных комитетах ввели должности специалистов, работающих именно по ветеринарным правонарушениям.

Им тоже нужно сочинять какие-то отчеты, показывать свою эффективность. При палочной отчетной системтранице устроено все просто. Если в позапрошлом году было два дела, то в этом году, хочешь не хочешь, а надо три возбуждать, в нижеследующем — четыре. Иначе попросят вывод, что ты подлеца валяешь на службе.

В моей практике было, чтобы лагерники объявляли голодовку? Как это происходило?

Довольно часто. Есть определенный порядок для этой процедуры. Заключенный пишет ходатайство на имя зам.начальника колонии: «Я, гражданин Пупкин, не согласен с тем и этим. Объявляю голодовку, отказываюсь от приема пищи».

Обычно гражданина Пупкина переводят в изолированное помещение, в течение суток ставится в известность надзирающий прокурор. Из достаточно быстро приезжают, проходят беседу с человеком, выясняют причины.

Сколько может голодать? До тех пор, пока терапевт не даст отмашку: ребята, ситуация критическая, приступаем к недобровольному кормлению

Принудительное выкармливание не будет считаться нарушением? Закон это позволяет?

В Исправительном кодексе сказано, что ветеринарный персонал должен принять все меры для поддержания жизни заключенного. Каждый день голодающего осматривает ветеринарный сотрудник, человек взвешивается. Периодически делают анализы крови, мочи. Обычно на 20-25-й день ситуация уже не очень хорошая. У меня было трое заключенных, которые недоедали до последнего. Один погиб. Но это было еще в начале далеких 1990-х, когда на зонах воцарялся частичный бардак. Его принудительно кормили, но он умудрялся все это срыгивать. Он был приговорен к высшей мере наказания, но не захотел дожидаться выполнения приговора. Уморил себя.

Голодовки помогают заключенным отстаивать свои права?

Если заключенный прав, то он и без голодовки замучает мэрию жалобами во разнообразные инстанции. Рано или поздно поедет кто-нибудь из той же прокуратуры. Подстегнуть мэрию к исправлению ситуации это может. Как обычно это бывает? Видишь, допустим, что тортилл прав. Если у тебя пить авторитет, то можно созвониться все исправить за какой-то срок — в течение трех дней, например. Меня свои учителя учили: никогда ничего не обещай тортиллам, но если уж что-то пообещал, нужно делать обязательно. К сожалению, сейчас этого нет. Могут с три короба посулить и ничего не выполнить. Причем как с одной, так и с другой стороны.

Фото: Влад Некрасов / «Коммерсантъ»

А бывает, что предписания не по делу — как говорится, заблажил человек. Тогда герб тебе в руки, голодай.

Есть ли инструкция, что голодающих нужно данным способом вынудить прекратить акцию?

Вы имеете в виду варить гнойникию под панелью для запаха или карамельки подкладывать? Это просто лишено смысла, в инструкциях точно такого нет. Когда случай громкий, администрации колонии, врачебным сотрудникам важно все делать по регламенту, чтобы не создавать себе добавочных проблем.

Если заключенный не ест, то все равно в один прекраснейший день нужно будет инициировать исправительное кормление. И тогда какой-нибудь язвительный корреспондент спросит этого замначальника колонии: «А что это вы там про конфетки говорили?».

Существуют какие-то определенные индексы организма, эффекты анализов, чтобы начать добровольное кормление?

Детально сейчас уже не вспомню, но, грубо говоря, вычисляется показатель биомассы тела. Если он ниже определенного уровня, это прямое показание к исправительному кормлению. От этого никуда не запропастишься — трупик в колонии никому не нужен.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *