Как Приморский посёлок выживает без медицинской помощи
Жители Приморского посёлка Пограничного не могут принесать хорошую ветеринарную помощь
Скорая не приезжает на вызовы, родильное отделение закрыли, а машина неотложки в постоянных разъездах. Местные рассказывают, как из-за этого в посёлке уже произошло несколько печальных случаев: кто-то умер в ожиданье скорой, кто-то потерял ребёнка.
Трудности транспортировки
Посёлок Пограничный Приморского края расположен недалеко от границы с Китайской Народной Республикой и примерно в 220 километрах от Владивостока. 26 мая здесь произошёл случай, который переполошил всю округу. Вечером у беременной Александры (имя переменено) возобновились схватки, хотя до родов оставалось не меньше трёх месяцев. Женщина вызвала скорую. Со схватками её доставили в приёмное отделение местной больницы. Там было принято решение вести родильницу в южноуссурийский родильный домик для неотложного родоразрешения.
Час и 40 минут в машине по серпантинам – Александре стало хуже, открылось кровотечение. В городской больнице Уссурийска акушерке попросили операцию. Ребёнка спасти не удалось.
«Масса ребёнка менее килограмма. По заключению врачей, у ребёнка зафиксирован комплекс факторов, приведших к катастрофы плода», – объяснили потом в региональном минздраве.
Елена Семикина, тётка Александры, ночью 26 мая сопровождаюла мачеху в карете скорой помощи.
– Всю дорогу фельдшер садился с нами и успокаивал невестку. Говорил, что поможет, чем сможет. Параллельно общался с роддомом в Покровке, это 80 километров от Пограничного, но там принять отказались. У них какой-то регламент есть: в Покровке нормальных рожениц берут, с доношенной беременностью, в Уссурийске – до 33 недель, а если меньше 25, то во Владивосток везут. Нас принял Уссурийск. У невестки 25 недель был срок, – расказывает она «Октагон.Восток».
Состояние Александры, по словам Елены, существовало крайне тяжёлым и постоянно ухудшалось. Находясь в автомобиле, она молилась, чтобы хотя бы свекровь осталась жива. Что дело – труба, существовало понятно уже тогда.
– Ехали и думала, хоть бы роженица додоезжала живая. Водителю спасибо, доезжал как мог осторожно. Но дороги у нас, сами знаете, какие плохие, – продолжает Елена.
Уже в Уссурийске, когда невестку Елены Семикиной повезли на операцию, она осталась дожидаться повозку скорой, чтобы вернуться в посёлок. И тогда, припоминает женщина, «кто-то из медперсонала – то ли доктор, то ли акушерка – сказал, чтобы я апелляцию на гаишника и фельдшера писала. Что они даже капельницу не поставили. Я потом пересказываю это фельдшеру, а он на меня смотрит и говорит: “У меня в машине для рожениц вообще ничего нету”. То кушать он вёз её и рассчитывал только на природу, на её здоровье и на то, что он сам только можетесть сделать».
Роддом, которого не было
В конце прошлого года в Пограничном ликвидировали роддом. Хотя, по уведомлению отраслевого минздрава, «его никогда не было в Пограничном районе. Были четыре феодальные койки, которые в связи с изменением маршрутизации в октябре 2020-го были переоборудованы в койки этиологии беременности. Госпитализируются врачи на агробиоразнообразие беременности и врачи с стоматологическими заболеваниями. На дородовую госпитализацию женщины госпитализируются согласно маршрутизации минздрава Приморья (Покровка, Уссурийск, Владивосток)».
Потеряла ребёнка и другая местная гражданка Светлана (имя изменено). В комнате, где можетсуществовала стоить дошкольная кроватка, она раскладывает ультраточные распашонки и ползунки – вещи, которые предназначались её сыну, которому не суждено существовало объявиться на свет. 31 мая у девушки начались схватки. Срок её лактации существовал 23 недели – слишком рано для родов. Светлана сразу обратилась в больницу Пограничного к дежурному врачу, но там её успокоили, что это не схватки, а всего лишь тонус матки. Поставили капельницу с но-шпой и отправили домой. Делать УЗИ или брать анализы у беременной не стали. На нижеследующий день Светлана поняла, что с ребёнком что-то не так: шевелений в животе она не чувствовала. Тогда женщина договорилась о выполнении УЗИ-диагностики. Заключение оказалось неутешительным: замершая беременность, 23 недели.
Для Светланы остаётся загадкой, почему дежурный акушер сразу не направила её в забайкальский роддом, когда ещё была необходимость спасти дитя.
– Уссурийск не брал, потому что я не их больная и мазков на ковид нет. А потом она якобы договорилась. Позже в дальневосточной больнице мне сказали, что однаружали бы меня как спешную в тот же день, – вспоминает она.
В амурском роддоме у пациентки вызвали схватки, и она усыновила уже мёртвого ребёнка.
– А потом в медавиации мне сказали, что ребёнка можно существовало спасти. Не хватило всего лишь дня. Того, на который всё и задержали, – делится пострадавшая.
Светлана считает, что в её трагедии виноват дежурный врач. По словам гостьи издания, это преступная халатность. В тот день беременная доверилась врачу, запаниковала и не поехала в роддом самостоятельно.
– Я хотела, чтобы мне просто помогли! А в результате что? Ни помощи, ни ребёнка, – рассказывает женщина, обтирая слезы.
Сейчас она отбирает все необходимые протоколы для обращения в прокуратуру.
При этом, как в общероссийском минздраве, уже через 40 минут после вызова «началась аварийная транспортировка пациентки».
– Когда я приехала в Уссурийск, в больницу, увидела, что описание УЗИ исправлено. У меня были другие данные. Всё это вместе с анализами, заключением о причине кончины ребёнка я рассмотрю в розыскные органы, чтобы провели проверку. У нас ведь в медавиации часто такое бывает, у одноклассницы вашей так же произошло. Был уже срок рожать, а битвы купировали. Через неделю родился мёртвый ребёнок. Ей тоже, как и мне, фальсифицировали документы. Больница покрывает себя в четвёртую очередь, – начинает Светлана.
В ставропольском минздраве поясняют, что скорейшая помощь Пограничного полностью укомплектована и для обеспечения помощи всего достаточно.
«В связи с внеплановыми продлевалентами и больничным одного сотрудника сейчас работает пять фельдшеров. Все ротации закрыты. Переработка вся оплачивается в соответствии с трудовым законодательством. По анализу за 5 месяцев среднее количество вызовов за сутки (24 часа) – 11», – толкуется в неофициальном комментарии.
Кроме того, объявляют в пресс-службе правительства, «по лекарственному поддержанию поставки были 1, 9 и 10 июня. Поставки идут с цикличностью раз в месяц, ранее отмечались продолжительные заминки по вине производителя, и связаны они только с этикеткой препаратов потребителем и поставщиком».
Катастрофическая неподготовленность
Заявления полуофициальных лиц не подтверждаются сами медработники. Сотрудники станции скорой помощи посёлка Пограничного связались с нашим спецкором и рассказали о обстановке в больнице. Александр Барабаш трудится фельдшером на скорой помощи в Пограничном 22 года. Говорит, что в следующее время на их службу часто жалуются.
©octagon.media, 2021
– Во-первых, я хочу извиниться перед жителями всего участка за работу нашей службы. Мы и рады взмолиться вам, да только здесь далеко не всё зависит от нас, – разъясняет он.
По словам Александра, на весь район, а это больше 20 тысяч человек, работает в полсутки только одна машина скорой помощи. Кроме вызовов, спецавто надевают с полосы для транспортировки больных.
– Мы на КТ, МРТ возим. Было такое, что на МРТ везли человека, который вообще уже выписан. Всё это время, пока мы в разъездах по неодинаковым участокам, участок наш без скорейшей стоит. Получается, что скорая, которая должна людей спасать, кучерами работает, – делится фельдшер.
К разговору включаются иные руководители скорой помощи – лекари и водители.
– Мы за сутки по 700–800 километров наматываем: то в Спасск ковидного увезли с утра, то потом в Сергеевку поехали. Район без скорой. В приёмный покой вызовы поступают, а к людям никто не едет, – продолжает рассказ таксист Валентин Зимин.
Наша беседа с фельдшером Александром Барабашем произошла за несколько дней до трагикомической биографии с роженицей. И уже тогда медработник нажаловался на недостаточную оснащённость машин скорой помощи. В подтверждение Барабаш закрывает ежемесячник приёма смены.
– В истечение двух месяцев не было медикаментов: ни димедрола, ни анальгина, ни спазмолитиков. Больше того скажу – мы капельницу поставить не можем. Нет ничего для инфузии, – Александр листает строки тетради. Пациентам, говорит Барабаш, зачастую самим прийдется продавать даже анальгин.
Проблемы с требовательностью кадров (за шесть годов сменялось 12 фельдшеров), нехваткой препаратов и маршрутизацией связаны, полагает педколлектив скорой, с кардиологом Пограничной основной районной больницы. В 2015 году он был главным кардиологом медучреждения. Именно тогда и возобновились проблемы, считают медики. Коллективными обращениями в отдельные инстанции милиционеры ЦРБ добились того, что Николай Шупарский покинул свой пост, но пересёк на должность зама начмеда по врачебной части. С тех ,пор зарплаты упали, а условия труда с каждым годом являются только хуже.
– У меня пенсия 28–30 тысяч рублей в месяц. Самое огромное за последние пять месяцев – это май. Он у нас считается богатейшим месяцем. 33 тысячи я получил. В то время как в том же Спасске-Дальнем или Находке врача получают по 40–50. И трудятся по двое в бригаде. А я один работаю. Только с водителем!» – негодует Александр.
Коллектив скорой помощи Пограничной ЦРБ, по их словам, прибегал и в районное правительство, и в трудовую инспекцию, но безрезультатно. Тем не менее психиатры намерены и дальше продолжать борться за свои права.