Сергей Михайлов: инструмент должен быть 23 сантиметра и подниматься по щелчку

По паспорту он Сергей Михайлов, но всем интересующимся фильмами «для взрослых» он известен как Боб Джек, российский порнорежиссёр. Именно он «открыл» таких звёзд секс-видео, как Таня Таня, Елена Беркова, Алексей Маетный, и других. Для кого-то порнография – это 10–20 минут экранного времени, за которые главные герои знакомятся, целуются, раздеваются и потом стонут и извиваются. Он же знает весь процесс изнутри: как найти этих героев, уговорить, снять их и озвучить. А началось всё…

– Сергей, действительно, с чего всё началось?

– Я учился на факультете журналистики в Санкт-­­Петер­бургском университете. Одновременно работал в студенческой газете и однажды получил задание взять интервью у Анатолия Собчака, который тогда был деканом юрфака. Я, как парень молодой, отложил всё на потом, а в самый последний день позвонил ему по домашнему телефону. Но и его жена Людмила Нарусова, и Ксения Собчак, которая тогда была ещё маленькой, говорили, что Анатолия Александровича нет дома. Я, помню, очень возмущался: как так – журналист университетской газеты звонит, а вашего папы-мужа нету? В общем, пришлось самому выдумать его ответы на мои вопросы. После этого произошёл жуткий скандал и меня попросили из газеты уволиться.

Кстати, студенческая газета стала единственным местом моей официальной работы, потому что всё остальное было связано с эротическим кино. Почему эротическим? Мне это показалось интересным: там и работа с людьми, и путешествия, творчество, музыка, кино, режиссура плюс деньги неплохие. Я решил остановиться на этом и долгое время был эдаким мэтром жанра.

Дас ист фантастиш!

– Когда ты начал снимать фильмы?

– В конце 90-х.

– И что же, власти смотрели на это сквозь пальцы?

– Тут такая история. Я некоторое время жил в Копенгагене, насмотрелся там на секс-шопы в огромном количестве и подумал: а почему бы у нас такое не организовать? Пришёл в милицию, спрашиваю: ребята, а можно ли порнухой заниматься? Они говорят: смотри, сколько мы товаров конфисковали. Открывают огромный шкаф, забитый видеокассетами. Мы, говорят, одного такого деятеля – Сергея Прянишникова – уже посадили, потому что плохо себя вёл и нарушал законы. А так вообще работать можно, но на определённых условиях: надо получать экспертизу на такие товары. Потому мы начали журналы выпускать, фильмы снимать и отдавали всё это на экспертизу. На фильмы я получал разрешения в Министерстве культуры в Москве. Появлялся там тогда чаще, чем Бондарчук и Михалков, потому что они приходили со своими шедеврами раз в год-два, а я по 10 фильмов ежегодно носил. Фильмы мои имели маркировку «эротическо-исторические» или «эротическо-музыкальные», и все, так сказать, моменты проникновения должны были быть замазаны. У нас даже существовала монтажная группа, которая занималась, как мы это называли, х..вой работой. Они замазывали гениталии, которые мелькали в фильмах. При этом же я носил не только свои фильмы, но и фильмы иностранных студий, которые я переводил. Замазывать «проникновения» было сложно, тем более что они мелькали постоянно то тут, то там. Прянишников, кстати, постоянно с этой комиссией судился, даже в Европейский суд подавал за то, что его ущемляют. А его никто не ущемлял, просто надо было работать по правилам. У него и другие проблемы были, потому что он нецензурную лексику прямо в название впихивал, а эти фильмы находились в реестре Министерства культуры, на официальном сайте. А меня в министерстве, наоборот, любили.

– Неужели никаких сложностей не возникало вовсе?

– Сложности возникали уже на этапе распространения. Там нужны были дополнительные экспертизы, прокатное удостоверение. Но всё бы ничего, если бы два наших магната, которые распространяли эротические фильмы – Прянишников и его компаньон, – не поссорились и не начали строчить друг на друга в прокуратуру жалобы, иски миллиардные друг другу выставили. Закончилось это тем, что все прокатные удостоверения, в том числе и на мои фильмы, по их жалобам отозвали.

А в 2012 году выпустили закон, по которому порно теперь вообще снимать нельзя. Даже если ты подругу или жену снимешь на кухне на мобильный телефон и возникнет подозрение, что для коммерческого использования, то это уже статья.

– Сурово, если сравнивать с остальным миром…

– Да, там везде вроде бы как разрешено, но даже в Америке от штата к штату законы разные. Где-то можно, а где-то нет. Мой американский приятель снимал жёсткие сцены, и его партнёршами были девушки, выглядящие как несовершеннолетние. В реальности же это были взрослые актрисы, за 30, но смотрелись они как подростки. И ему «впаяли» за рекламу педофилии: получил срок, отсидел.

Кстати, есть интересный момент. Тот самый Прянишников, как я говорил, подал в Европейский суд иск на Россию – дескать, его незаконно лишают права выпускать порнографию. Так вот, месяц назад суд постановил, что Россия обязана давать право снимать эротические фильмы. То есть, если следовать решению европейского суда, то снимать порнографию у нас можно.

У нас в России секса нет!

– Что ж, можешь приступать к съёмкам.

– Нет, мы с этим закончили. Сегодня порнобизнес как таковой в России вообще перестал функционировать. И не из-за того, что законы изменились – я при желании мог бы любой закон пролоббировать. Но в нынешней ситуации это уже неинтересно: ты работаешь-работаешь, снимаешь, пускаешь в прокат, а потом раз – а через 6 секунд твой фильм уже в социальных сетях, причём бесплатно. Ты девчонкам обещал, что это будет в закрытом доступе, а тут и мама, и папа, и все одноклассники-сокурсники видят – кому это понравится? Ещё и денег не получаешь.

Раньше в Питере работали филиалы всех порностудий мира. Тут и Рокко Сиффреди, и Пьер Вудман были, и американцы, и немцы. Они работали по такому принципу: их актёры и режиссёры, а девчонки – наши, местные. Ну как местные – не питерские, а из провинции или с Украины. А теперь все отсюда уехали, и девчонки туда же потянулись. Так что вся индустрия осталась там, где и была раньше: Прага и Будапешт в Европе, ну и Америка, конечно, как была лидером, так и осталась. Ещё в Лондоне снимают.

– То есть интернет, выходит, подрубил бизнес.

– Не интернет – люди просто перестали покупать носители. Раньше ты в магазине брал диск и максимум, что мог увидеть за 10 долларов – 4 часа фильма. А сейчас ты то же самое смотришь или бесплатно в социальных сетях, или за копейки вместе с гигабайтами похожих фильмов на платном сайте. Поэтому вся порноиндустрия сейчас подужалась, уже нет былого размаха. Даже в Америке.

– Совсем стало негде работать порноактрисам…

– Так их и стало меньше. В 90-е всё это легче воспринималось, люди были более раскрепощённые, чем сейчас. Может быть, потому, что тогда на телевидении шла разная чернуха-порнуха: какой фильм ни возьми, там обязательно была голая женщина. Потому сейчас найти для порно девушек (парней-то всегда достаточно) сложнее. Они сегодня в меньшей степени готовы к таким экспериментам.

– Случались ли проблемы с актёрами?

– Бывали. Даже трагические. С Берковой работал актёр, который потом стал снимать фильмы сам. И снял один раз красотку, которая баловалась разными рискованными связями. Через какое-то время она связалась с уголовником матёрым, который, увидев её в фильмах, спросил: подожди, а как это ты с четырьмя, с пятью? Она: ой, меня заставили! Кто тебя заставил? А режиссёр… Они парня вызвали под предлогом кастинга моделей куда-то в лес. Тот приехал, и уголовник сначала из дробовика в него палил, арматуриной его избил, а потом в драке откусил ему нос…

– Когда говорят о порно, то всегда подразумевают криминал, всякие запрещённые вещества…

– Там ещё и СПИД есть. Это ж специфическая работа, соответственно и публика под стать. Иногда балующаяся всякими психотропными веществами. В последний раз, когда я представлял Россию на порнофестивале в Испании, мы жили в какой-то промзоне. Так вот там на время фестиваля в радиусе 10 километров были закрыты все питейные заведения и запрещена продажа алкоголя. Чтобы не было эксцессов. Потому что там по отелю и транссексуалы голые ходили, и порнозвёзды обдолбанные в масках из фильма «Крик» друг за другом по коридорам гонялись.

Звезда «Дома-2»

– Скольких всего девушек ты снял в фильмах?

– В основном это были мои жёны или любовницы, поэтому немного. Ну а парней – да, много. Мне казалось, что для моих красавиц одного партнёра мало – надо, чтобы было пять-шесть.

– Беркова – твоё открытие?

– Конечно. Она была тогда моделью. А у меня был друг, работал арт-директором занюханного клуба на окраине города. Он уговорил владелицу модельного агентства провести кастинг: якобы ему нужны девушки выносить призы на конкурсе по армрестлингу. На кастинг пришли, наверное, девушек 200. Мы отобрали 10 человек, в том числе и Беркову. Мой приятель, кстати, её первый и увидел, она ведь очень маленького роста, я её потому сначала не заметил. И когда отобранные пришли в клуб, он спросил: кто будет в порно, кто – в стриптизе танцевать? А они же модели, поэтому все отказались. Одна только Беркова спросила: а сколько вы мне заплатите? Я говорю: тысячу долларов. Она нервно закурила: я подумаю. Потом позвонила: согласна. У нас же тогда были расценки в 100 долларов, а я сказал – тысячу, ха-ха-ха. Так что это мне впору было нервно закурить, а не ей… Говорю ей: давай половину – 500? Она: 600. Я: хорошо, но тогда у тебя будет 10 партнёров. Она: ладно. Вот так Беркова и попала в наш бизнес.

– Она с Украины?

– Родилась в Мурманске, но у неё был украинский паспорт. До этого она была замужем за армянином с 15 лет, потом сбежала от него, затем попала в «Дом-2» (не без нашей помощи), там прославилась на всю страну. Потом был скандал: она ушла, а парень экранный её не поддержал, а ушёл к Бузовой, Беркова переживала, наглоталась таблеток, попала в психушку. Короче, стала ещё больше знаменитой… В принципе она получила с этого много. Да и я тоже.

– Чем сейчас занимается порноактриса Таня Таня – твоя первая жена?

– Не знаю. Она уже взрослая и ушла из этого бизнеса. Лет 15 как в Лондоне живёт.

– А Самбука – Екатерина, вторая жена?

– Не вторая, а следующая. Они родились в один день. Правда, Катя на 14 лет позже. Вообще, каждая моя новая жена моложе предыдущей. А с Самбукой мы развелись в 2015 году, у неё уже трое детей (причём двое – не от меня), мы не общаемся. Её уже не узнают на улице, а новое поколение о ней даже и не слышало.

– А кто вообще идёт в порно?

– Туда попадают по разным причинам. Например, рассталась с парнем, нужно перебить эту боль, требуется калейдоскоп новых ощущений – вот девушка и идёт туда. Или встретилась с мальчиком красивым, он понравился, начались отношения, а потом выяснилось, что он порноактёр или агент, который вдруг заявляет: а давай! И любящая девушка соглашается. Есть и просто те, кто хочет денег, есть нимфоманки. Хотя могу сказать, что порно как бизнес для девчонки – это не самое лучшее занятие. Во-первых, работа сложная, во-вторых, деньги не такие уж большие. Лучший вариант – на выездах найти себе богатого папика.

– Да, 100 долларов – это не те деньги, за которые можно рисковать.

– Сначала 100, потом 200, а та же Беркова получала 600. Но в те времена это были неплохие деньги – квартира стоила 10 тыс. долларов.

– А сейчас какие ставки?

– В России на нелегальных студиях платят мало, где-то 10 тыс. рублей, я от девчонок слышал. В Европе – от 400 до 800 евро, иногда 1500. А если актриса внешне очень хороша, может 2 тыс. получить. Но это потолок, и это намного меньше, чем было, например, в 80-е. Тогда вообще могли заплатить и 8 тыс. долларов за один фильм. Плюс некоторые получали роялти – процент от продажи каждой кассеты или диска. Сейчас же девчонки основные деньги получают на проституции, на эскорте. Порно для них как реклама: поклонники видят их в фильмах, а потом делают предложения.

– Жалел ли кто-то о том, что участвовал в съёмках?

– В последнее время такого нет, чтобы кто-то хотел удалить свои сцены. Но тут всё зависит от ухажёра актрисы: если он негативно относится – она жалеет о прошлой работе, если ему по барабану, то и ей тоже. Ведь девки если идут в этот бизнес, то понятно, что у них с нравственностью. А все слова, что они говорят, – это они только оправдывают себя перед своими нынешними кавалерами.

Секс, камера, мотор

– А сколько получают актёры?

– Традиционно меньше, чем актрисы. Даже не знаю, с чем это связано. 300 евро – средняя оплата актёру в Европе, звёзды получают 700. То есть разница в полтора и даже в 2 раза. По России аналогично: если она получает 200, то парень – 50–100.

– Может быть, это потому, что найти парней для съёмок гораздо проще?

– Девчонка для фильма в принципе может подойти любая, потому что от неё мало что требуется – всё делает актёр. На кастинг парней приходит много, но годятся единицы: практически никто не может справиться с поставленной задачей.

– Проблемы с эрекцией?

– Не только. Нужно, чтобы была не только эрекция, нужна динамика, активность. Ведь что хотят увидеть люди? Настоящий жёсткий разврат с элементами свинства. А здесь даже те, кто обладает неплохими размерами, не умеют ими пользоваться. Начинает играть – движения вялые, сам безынициативный. А он должен быть самцом, показывать настоящую страсть.

– Так виагра им в помощь.

– Она на некоторых мало действует и поэтому не в ходу плюс у неё ещё побочки – повышает давление. Потому актёры в основном употребляют спортивные протеиновые смеси, повышающие тестостерон.

– Есть ли какие-то требования к размеру?

– У всех значимых актёров этого жанра – больше 23 сантиметров. Но главное, как я уже говорил, нужно уметь этим правильно пользоваться.

– Какое-то время назад в Америке запретили снимать фильмы для взрослых без использования презервативов. Почему?

– Это произошло после того, как несколько человек зарази­лись СПИДом. Но зритель не хочет это видеть, ему надо, чтобы было без.

– Используются ли в съёмках дублёры?

– Я использовал. Например, ко мне обратились одни наши известные рок-музыканты, которые хотели повторить «подвиг» Томми Ли и Памелы Андерсен (имеется в виду съёмка секса рок-музыканта и его жены-актрисы, попавшая в интернет), только на сцене и с гитарами. Я брал дублёров, потому что знал, что музыканты могут не справиться. В итоге они сами всё-таки кое-как закончили сцену, но были ребята, готовые их подменить. И в других случаях, когда оплачивались аренда помещения, девушки, переезды, оборудование и так далее, а у человека не получалось, его всегда должен был подменять кто-то другой. Но сейчас такого нет: все студии работают с проверенными актёрами и не нуждаются в дублёрах.

– Сколько длятся съёмки по времени?

– Сцена в чистом материале длится минимум 20 минут. А сниматься она может полтора часа, а бывает что и три. Вместе с видео снимают фотоматериал. Некоторые экономят и снимают несколько сцен в один день. В плане эякуляции есть ухищрения: несколько раз он кончает по-настоящему, а некоторые сцены имитируют – вводят специальный раствор, который имитирует сперму.

– Я имею в виду не одну сцену, а фильм целиком.

– Дня четыре. Потому что обычно больше трёх сцен в день не снимешь, это тяжело. И это дорогое дело, потому что заплати девчонке, за локацию, за свет, визажистам, осветителям, операторам, аренду камер оплати. Мой съёмочный день, когда я снимал, стоил порядка 4 тыс. долларов, то есть 20 тыс. за фильм. Сейчас, конечно, это проще и дешевле: можно даже на айфон снимать. И фильмы уже почти не снимают – ограничиваются просто сценами.

– Ты сказал, что работа тяжёлая. А что там тяжёлого?

– Нет, для девчонки это тяжело, а для парня так вообще. У нас был случай, когда актёр вообще повредил себе член, он теперь не может сексом заниматься. Получил травму, так сказать, производственную. И для девушки тяжело: там и размеры у партнёра разные могут быть, и продолжительность процесса по нескольку часов, и интенсивность. И натёртости, и кровотечения, и анальные трещины – всё бывает. Нагрузки очень большие…

– Про требования к парням ты сказал: нужно, чтобы поднимался по щелчку, а что с девушками?

– Здесь наоборот: чем более ты целомудренна, тем больше ценишься. Например, сейчас не в ходу силикон: если ты с такими грудями придёшь на студию, то получишь мало предложений. Студии теперь ориентируются на эмоциональных, молодых, естественных девчонок без тату, пирсингов и так далее. Сейчас если приходит красивая девчонка, то алгоритм такой: год она снимается просто в эротическом жанре, потом с девушкой, через какое-то время – с одним мальчиком традиционным способом, потом – один партнёр и две девочки… Иными словами, до двойных проникновений она только в середине своей карьеры доходит. Многие этого ждут, как финала чемпионата мира по футболу. Потому что это большое событие, за которое следует дополнительный гонорар. А есть агенты, которые неопытных девчонок направляют сразу на студию, которая славится гэнг-бэнгами – 10 человек и она одна. Так вот, после такого она будет никому не нужна, никто из нормальных режиссёров её уже не возьмёт.

В общем, скажу, что порно – это тяжёлый труд со своими плюсами и минусами. Минусов тут даже больше. И работа эта достаточно опасная, связанная и с психологическим напряжением, и с физиологическим. Так что идти в порнобизнес я никому бы не рекомендовал.

И не из-за того, что боюсь конкурентов, а потому, что здесь мало хорошего.